Для большинства народов мира волк — ненавистный символ злобы, агрессивности и свирепости, алчности и кровожадности, прожорливости, хитрости и коварства, а для китайцев — еще и олицетворение разврата. Что же касается жителей средневековой Европы, то в их представлении волк выглядел настоящим пугалом, чудовищным воплощением зла и самого Дьявола.
Впрочем не везде вол был воплощение зла. В Древнем Египте Вепуат, воинственное божество в образе волка, — символ храбрости, а в Древнем Риме волк — эмблема победы, увидеть серого накануне сражения считалось самым благоприятным предзнаменованием.
Волк — священное животное некоторых богов: греческого Аполлона, римского Марса и скандинавского Одина.
Для многих индейских племен Северной и Центральной Америки волк — тотемное животное. Мифологическая римская волчица, вскормившая своим молоком будущих основателей Рима, Ромула и Рема, так же, как и фольклорная индийская волчица, — трогательное олицетворение материнской заботливости.
В мифологии под шкурой волка скрывается не обязательно волк. Многочисленные аллегории и метафоры легко могут сбить с толку неподготовленного к встрече с ними читателя.
Возьмем, к примеру, греческий миф о Ликаоне (от греч. «lykos» — «волк»). В нем повествуется о том, как царь Аркадии Ликаон осмелился предложить Зевсу блюдо, приготовленное из человеческого мяса, и был превращен за это разгневанным громовержцем в волка. В реальности этот миф отражает древний обычай человеческих жертвоприношений Зевсу Ликейскому на горе Ликаон (Волчьей горе).
Так же широко известен образ гигантского волка Фенрира из скандинавской «Младшей Эдды». Пророчество гласило о том, что чудовищный Фенрир был порожден великаншей Ангрбодой на погибель богам и всему миру. Узнав об этом, боги решили посадить адского волка на цепь. По их приказу была скована прочнейшая цепь Глейпнир. В качестве материала для цепи маленькие мастера использовали корни гор, шум кошачьих шагов, женскую бороду, медвежьи жилы, рыбье дыхание и птичью слюну. Но даже эта удивительная цепь не смогла вечно удерживать жуткого Фенрира: однажды он сорвался с нее и проглотил солнце. В этом эсхатологическом мифе за образом ужасного Фенрира угадывается предвидение грядущей космической катастрофы.
В мифологии многих народов большое внимание уделяется оборотням — людям, способным принимать волчий облик. Оценка их при этом вовсе не однозначна.
В германской мифологии вервольф («человек-волк») — настоящее исчадие ада. По ночам он облачается в волчью шкуру и нападает на людей и скот, а утром снимает ее, вновь принимая человеческий облик. В полнолуние вервольф приобретает особенную силу, и сразить его может лишь серебряная пуля.
В литовской мифологии оборотни вилктаки («бегущие волком») или вилколаки («с волчьей шерстью») имеют отличительные приметы: зубы у них человеческие, а под шеей — белое пятно (когда они были людьми, на этом месте повязывался платок). Вилколаки сохраняют человеческий разум, но теряют дар речи. С природными волками эти оборотни не смешиваются, предпочитая бродить поблизости от человеческого жилья.
В вилколаков людей превращают ведьмы и колдуны при помощи зачарованного пояса. Но оборотнем можно стать и по собственной воле: для этого достаточно перевернуться через пень ивы. Для людей опасность представляют только такие добровольные оборотни, а заколдованные вил кол аки — вполне мирные и очень несчастные существа.
В славянской мифологии оборотня-волкодлака легко распознать по волчьей шерсти, растущей на голове человека. Однако славянские волкодлаки не чета германским вервольфам и литовским вилколакам, поскольку в них обращаются эпические герои, стремящиеся к воинской славе. К волкодлакам причисляли былинного героя Волха Всеславича, эпического сербского героя Змея Огненного Волка и даже вполне реального русского князя Всеслава Полоцкого, жившего в XI веке.
Волкодлаки опасны лишь после смерти, когда они превращаются в упырей. Но чтобы предотвратить такую страшную метаморфозу, достаточно вложить в рот умершему серебряную монету.
В языческой религии волк часто выступает как культовое животное, а иногда в волчью шкуру рядятся даже боги. Среди последних можно отметить воинственного египетского бога Вепуата («Открывателя путей»), центром культа которого был город Сиут. От Сиута пролегал важнейший караванный путь, поэтому Вепуат почитался местными жителями как бог-проводник и разведчик путей. Вепуату поклонялись и как богу войны. Когда войска фараона выступали в поход, знаменосец поднимал штандарт с изображением воинственного бога-волка и его атрибутами: луком и булавой.
В христианстве, враждебном язычеству, волк стал символом дьявола и ереси. Церковники создали глубоко символичную картину христианского мира, в которой себе отводили почетную роль мудрых пастырей, направляющих неразумных овец (верующих) по истинному пути спасения. Волки-еретики пытаются совратить паству с этого пути, дабы погубить наивных овечек, но их, в свою очередь, преследуют псы Господни — доминиканцы (см. главу «Собака).
Христианские теологи Августин Блаженный, Фома Аквинский и другие посвятили немало «ученых» томов оборотням. Жан Боден, например, писал в своей «Демонологии» о том, что оборотни сохраняют человеческую сущность даже при трансформации в волков. Дьявол, по его мнению, способен лишь придать одному телу внешность другого, но он бессилен изменить божественную природу человека.
Инквизиция жестоко преследовала людей, заподозренных в оборотничестве, и отправляла их на костер вместе с ведьмами и колдунами. Людоедство было главным преступлением, вменяемым им в вину. До наших дней в архивах сохранились судебные протоколы по делу бургундца Пьера Бурго, француза Жиля Гарнье и многих других несчастных, казненных по обвинению в оборотничестве.
В христианской иконографии такому дьявольскому отродью, каким церковь изображала волка, казалось бы, нет места. Однако есть одно исключение: волк является атрибутом св. Франциска Ассизского. Согласно церковному преданию, этот высокочтимый святой сумел приручить огромного свирепого волка, наводившего ужас на окрестности французского города Губбио.
В изобразительном искусстве Ренессанса волк, как яркое олицетворение прожорливости, сопровождает аллегорическую фигуру Чревоугодия.
В алхимии, оперирующей зашифрованными знаками химических элементов и процессов, волк символизирует сурьму.
В истории христианских народов Европы серый хищник стал общепризнанным символом разбоя. Уже в Библии волкам уподоблялись наиболее опасные для народа лица — жестокие правители, неправедные судьи и лжепророки. В Средние века с волками сравнивали самых подлых грабителей, осквернителей церквей и могил.
В наше время под термином «морской волк» понимают опытного, бывалого моряка. Однако этот термин вовсе не так безобиден: в XVII веке «морским волком» называли алчного пирата или корсара, рыщущего по морям в поисках легкой добычи.
На средневековую эмблематику большое влияние оказала волчья эмблема могущественного Рима. У Рима ее переняли ранняя Византийская империя, англосаксонское королевство Кент, ряд итальянских городов. В настоящее время хищную эмблему используют сторонники самопровозглашенной чеченской республики Ичкерия. Действительно, боевикам, террористам и похитителям людей такая эмблема подходит больше всего.
В западноевропейской геральдике эмблема волка является носителем традиционной символики агрессивности, алчности и коварства. Геральдическими цветами данной эмблемы являются черный, серебряный и синий. В гербе волк может быть изображен в анфас или в профиль (бегущий). Волк, схвативший добычу, называется в геральдике хищным, а если цвет его глаз отличается от цвета всего тела — разъяренным.
В российской геральдике изображение волка используется только в качестве «говорящей» эмблемы, т.е. без символического значения (например, в гербе городов Волковыска и Волчанска, или в родовом гербе дворян Волковых).
